Д.Д. Шостакович
«Игроки»

В год 110-летия со Дня рож­де­ния Дмитрия Дмитри­е­ви­ча Шоста­ко­ви­ча (1906–1975) театр Новая Опера пред­ста­вил поста­нов­ку одно­го из «нере­аль­ных», по его соб­ствен­ным сло­вам, сочи­не­ний композитора.

Незавер­шен­ная опе­ра «Игроки» — вто­рое (после опе­ры «Нос») про­из­ве­де­ние Шоста­ко­ви­ча на сюжет рус­ско­го клас­си­ка Н.В. Гоголя (1809–1852), создан­ное вслед за «Ленин­град­ской» сим­фо­ни­ей в пери­од 1941–1942 годов. Новую опе­ру Шоста­ко­вич решил писать непо­сред­ствен­но по тек­сту пье­сы без каких-либо сокра­ще­ний. (Именно так рабо­тал Мусорг­ский при созда­нии опе­ры «Женить­ба» (1868) по одно­имен­ной пье­се Гоголя). Либрет­то дослов­но копи­ро­ва­ло текст одно­имен­ной коме­дии, поэто­му опе­ра обе­ща­ла быть весь­ма про­тя­жен­ной. Именно этот факт стал при­чи­ной неза­вер­шен­но­сти про­из­ве­де­ния: «Я напи­сал при­бли­зи­тель­но треть опе­ры, — вспо­ми­нал Шоста­ко­вич, — и обна­ру­жил, что музы­ка длит­ся око­ло часа, вот и счел даль­ней­шее сочи­не­ние бес­смыс­лен­ным». Шоста­ко­вич пре­рвал рабо­ту посре­ди так­та, на сло­вах: «И хозя­е­ва, и гости…» и нико­гда боль­ше не воз­вра­щал­ся к этой пар­ти­ту­ре. Через какое-то вре­мя он пере­дал руко­пись сво­ей сту­дент­ке, ком­по­зи­то­ру Галине Устволь­ской, кото­рая хра­ни­ла ее до нача­ла 70-х годов. В кон­це жиз­ни Шоста­ко­вич, не имея наме­ре­ния про­дол­жить рабо­ту над опе­рой, забрал пар­ти­ту­ру, исполь­зо­вав несколь­ко фраг­мен­тов в сво­ем послед­нем сочи­не­нии — Сонате для аль­та и фортепиано (1975).

После смер­ти Шоста­ко­ви­ча дири­жер Генна­дий Рожде­ствен­ский внес в «Игроков» незна­чи­тель­ные кор­рек­ти­ров­ки и довел опе­ру до логи­че­ско­го завер­ше­ния. Впервые она была испол­не­на на сцене Большо­го зала Ленин­град­ской филар­мо­нии арти­ста­ми Москов­ско­го Камер­но­го музы­каль­но­го теат­ра и Симфо­ни­че­ским оркест­ром Ленин­град­ской государ­ствен­ной филар­мо­нии под управ­ле­ни­ем Г. Рожде­ствен­ско­го 18 сен­тяб­ря 1978 года. Также свою вер­сию опе­ры создал поль­ский ком­по­зи­тор Кшиштоф Мейер, допи­сав­ший музы­ку на весь не исполь­зо­ван­ный Шоста­ко­ви­чем текст пье­сы Гоголя. Сцени­че­ская пре­мье­ра про­из­ве­де­ния состо­я­лась 12 июня 1983 года в Оперном теат­ре горо­да Вуппер­таль (Герма­ния). В России пре­мье­ра не завер­шен­ных Шоста­ко­ви­чем «Игроков» состо­я­лась на сцене Москов­ско­го Камер­но­го музы­каль­но­го теат­ра в 1990 году (режис­сер Б.А. Покровский).

Алексей Вэйро, режиссер:

«В игре нет лице­при­я­тия. Игра не смот­рит ни на что. Пусть отец сядет со мною в кар­ты — я обыг­раю отца» — гово­рит Утеши­тель­ный. Игроки — люди, не при­ни­ма­ю­щие ника­ких пра­вил. Высший игрок — тот, кто импро­ви­зи­ру­ет, игра­ет не по пра­ви­лам и выигрывает.

Главный герой опе­ры Ихарев — игрок-роман­тик, игрок-поэт, даже коло­ду карт он назы­ва­ет «Адела­и­да Иванов­на», и этот жен­ский образ все вре­мя с ним. А люди, с кото­ры­ми он стал­ки­ва­ет­ся, — бес­пре­дель­щи­ки (изви­ни­те за сленг), пра­ви­лам не под­чи­ня­ют­ся, игра­ют за что угод­но и про­тив кого угод­но. В кон­це пье­сы Ихарев пони­ма­ет истин­ное поло­же­ние вещей. Он гово­рит: «Черт возь­ми! Такая уж наду­ва­тель­ная зем­ля!». В этом тоже про­яв­ля­ет­ся его иде­а­лизм: он ни секун­ды не счи­та­ет, что име­ет к это­му отно­ше­ние. С ним-то все в поряд­ке, а вот мир не такой, надо бы поменять!»