«Евгений Онегин» на Бродвее (19.11.1997)

Газета «Нью-Йорк Таймс» писа­ла: «Чувство бли­зо­сти и соуча­стия яви­лось самым силь­ным момен­том этой поста­нов­ки. Оказав­шись так близ­ко к пев­цам и оркест­ру, вы ста­но­ви­лись как бы участ­ни­ка­ми спек­так­ля, кото­рый боль­ше кажет­ся под­лин­ной пье­сой Пушки­на, неже­ли его опер­ной вер­си­ей, создан­ной Чайков­ским. Вокаль­ные пар­тии Чайков­ско­го обу­слов­ле­ны зву­ча­ни­ем исклю­чи­тель­но рус­ско­го язы­ка и слы­шать их было насто­я­щим потря­се­ни­ем от есте­ствен­но­сти. Новая Опера — рево­лю­ци­он­ный театр с моло­ды­ми пев­ца­ми… Мы ощу­ти­ли их энту­зи­азм» (из ста­тьи Энтони Томази­ни «Подлин­но рус­ский «Онегин» с автор­ским фина­лом», 21 ноября 1997).