Г. Доницетти
«Лючия ди Ламмермур»

«Обраще­ние «Новой» к без­услов­но­му шедев­ру бель­кан­то абсо­лют­но оправ­дан­но: здесь уме­ют петь, песту­ют голо­са и не обде­ле­ны оче­вид­ным вку­сом к ита­льян­ской опе­ре. В теат­ре слу­ча­лись раз­ные по каче­ству пре­мье­ры, но пев­че­ский уро­вень все­гда оста­вал­ся высо­ким, а креп­ки­ми соста­ва­ми отли­ча­ют­ся и рядо­вые спек­так­ли. Премье­ра «Лючии» с блес­ком под­твер­жда­ет этот тезис. Три про­та­го­ни­ста раду­ют кра­со­той голо­сов, осмыс­лен-ностью пения и экс­прес­си­ей на про­тя­же­нии все­го вечера».

Александр Матусевич, Газета «Культура»

«В пер­вом пре­мьер­ном спек­так­ле это­го года явно про­сле­жи­ва­лась тен­ден­ция соот­вет­ство­вать тра­ди­ции поста­но­вок этой опе­ры в клас­си­че­ском вари­ан­те. Это и мас­сив­ные две­ри со ста­рин­ной резь­бой, зани­ма­ю­щие почти поло­ви­ну сце­ни­че­ско­го про­стран­ства, и ярко-крас­ные атлас­ные костю­мы «а-ля ста­ри­на» одной, но мно­го­чис­лен­ной сто­ро­ны, и золо­ти­стые атлас­ные оде­я­ния их про­тив­ни­ков. Убран­ство сце­ны вполне соот­вет­ство­ва­ло мрач­но­му сюже­ту из глу­би­ны XV века, как это опи­са­но в романе Вальте­ра Скотта. Всё это боль­шая и внят­ная рабо­та режис­сё­ра-поста­нов­щи­ка Ханса-Йоахи­ма Фрайя и Петра Окуне­ва, сце­но­гра­фа и худож­ни­ка по костю­мам пред­став­лен­ной оперы».

Людмила Краснова, NEWSmuz.com

«Ставя «Лючию», Фрай не пошел ни по одно­му из стан­дарт­ных путей опер­ной ре-жис­су­ры: в его спек­так­ле нет ни ста­тич­ной зре­лищ­но­сти чисто клас­си­че­ских поста­но­вок, ни ску­по­го, скуч­но­го сим­во­лиз­ма, кото­рый так часто мож­но уви­деть на совре­мен­ной сце-не. Опера ита­льян­ско­го ком­по­зи­то­ра в интер­пре­та­ции немец­ко­го режис­се­ра — удач­ный ком­про­мисс меж­ду эти­ми дву­мя край­но­стя­ми. Аутен­тич­но-зре­лищ­ные деко­ра­ции Петра Окуне­ва — укра­шен­ные камен­ной резь­бой сво­ды сред­не­ве­ко­во­го зам­ка, настен­ные фрес­ки, пей­заж с мрач­ным дале­ким лесом, — орга­нич­но соче­та­ют­ся с модер­нист­ской сим­во­лич­но­стью сце­ни­че­ско­го дей­ствия; режис­сер доби­ва­ет­ся это­го, в первую оче­редь, с помо­щью игры цвета…
С пер­вых же сцен оркестр и хор Новой опе­ры под управ­ле­ни­ем Яна Латама-Кёнига зву­ча­ли изыс­кан­но и сти­ли­сти­че­ски точ­но: в их трак­тов­ке пар­ти­ту­ры Доницет­ти не было ни сухо­сти клас­си­циз­ма, ни вер­ди­ев­ско­го роман­ти­че­ско­го нака­ла. Высокий уро­вень пока­за­ли так­же соли­сты. Ирина Божен­ко в пар­тии Лючии в момен­тах cantabile пора­зи­ла слу­ша­те­лей лью­щим­ся, бар­хат­ным лега­то, а в каба­лет­тах и в зна­ме­ни­той каден­ции с флей­той — подвиж­но­стью тех­ни­ки, бла­го­да­ря кото­рой слож­ней­шие коло­ра­ту­ры зву­ча­ли подоб­но жемчужинам».

Северьян Цагарейшвили,
студент III курса
Факультета международной журналистики МГИМО

«Сереб­ря­ная лири­ко-коло­ра­ту­ра Ирина Божен­ко (Лючия) пока­зы­ва­ет высо­кий класс про­фес­сио­на­лиз­ма и музы­каль­но­сти: кажет­ся, про­лить свет­лые сле­зы состра­да­ния к ее геро­ине певи­ца спо­соб­на заста­вить даже без­душ­ные камни!»

Игорь Корябин, belcanto.ru